Федор бежал, жадно глотая морозный воздух. Восемь тридцать - начало машинного времени, но до цели оставалось еще двести тридцать шесть метров. Вдруг Федора что-то приподняло и он мгновенно оказался у входа в здание института. «Чудеса!» - подумал он и посмотрел на часы. Восемь двадцать пять. Не сообразив, что это тоже чудо, он сорвал с себя куртку и шапку, нахально протиснулся сквозь таких же «отличников» и всучил гардеробщице в обмен на жестяной номерок свои доспехи. Теперь можно спокойным шагом двигаться в вычислительный зал. Самое главное – не соблазниться запахом свежеприготовленного два дня назад шницеля и не зайти в соседнюю дверь, за которой скрывался студенческий буфет. Это ему удалось. Траектория его движения лишь слегка отклонилась от оптимальной.
Федор открыл дверь с надписью «вычислительный зал», за которой располагался небольшой предбанник. Там стояли четыре телетайпа и студенты-энтузиасты толпились в очереди, чтобы собственноручно отперфорировать ленточку для ввода своей программы в машину. Очередь создавала белый шум. Все четыре аппарата были заняты. За первым сидела Светка из параллельного потока и раздражала очередь скоростью набивки телетайпной ленты, одним пальцем тыкая в тугие клавиши гедеэровского монстра. За остальными аппаратами сидели Толик – зубрила, что весьма не типично, далее неизвестный индивидуум, наверное прогульщик, и светила кибернетики лаборант Кактус, который с пулеметной скоростью выдавливал из щелки в деревянной тумбочке белую ленту, продырявленную гениальной фортрановской программой. Но студенты писали свои программы на языке доселе никому не известном. Придуман он был специально для машин с грузинским именем «Наири». Две такие машины стояли в том самом зале, о котором гласила табличка на двери.
Свое произведение Федор приготовил еще вчера и тогда же заказал два часа машинного времени. Он прикинул, что этого должно хватить для решения системы из четырех дифференциальных уравнений.
Потеснив очередь, он просочился в зал. Обе машины перемалывали нули и единицы, которые с трудом умещались в ее корпус, похожий на огромный опрокинутый платяной шкаф. Каждая из них моргала бесчисленным количеством лампочек, давая понять оседлавших их студентов, что мы мол заняты. Наконец-то одна из них начала облегчаться. Стоявшая рядом на специальном столике печатная машинка трясясь и поскрипывая стала штамповать длинное бумажное полотенце, на котором были видны оттиски металлических литер, ударявших сквозь красящую ленту с полузасохшими чернилами. Слегка покачнулся висящий на стене портрет декана, который стоял в обнимку с Карлом Марксом.
- Поздравляю, - сказал Федор обрадовавшемуся результатам своей деятельности Женьке по прозвищу Ковш. – Теперь в папочку - и курсач готов.
Ковш, довольный и счастливый, аккуратно сложил распечатку и засунул ее в потрепанный целофановый мешок. У машины мгновенно оказался Толик.
- Я побежал в кабак. Все равно на электродинамику опоздал, - улыбаясь протараторил Ковш и растворился в воздухе.
На его месте из рассеявшегося тумана появился держащий в руках ворох перфолент лаборант Кактус.
- Ну что, помнишь как заряжать? – немного надменно произнес Кактус.
- Угу.
- Тогда давай.
Федор лихо поднял крышку устройства ввода, уложил на фотоэлементы ленточку и с аккуратным грохотом привел устройство в боевое состояние. В это время Кактус что-то бурчал себе под нос и заталкивал свои перфоленты в мусорник.
В предбаннике слышался легкий шум, сквозь который можно было различить отдельные слова: «Кактус», «декан» и «дурак». Но Федор не обращал внимания на все происходящее и протянул руку к кнопке, будто собираясь запустить межконтинентальную ракету. Нажал. Перфолента с оглушительным треском плавно перешедшим в нечто похожее на свист промчалась над фотоэлементами и вылетела из устройства ввода.
- Заработала! – хлопнув кулаком о ладошку, выпалил Федор.
Машина стала моргать лампочками.
Шум в коридоре нарастал. Кактус наконец-то затолкал весь свой хлам в мусорник и стал медленно вставать, постепенно превращаясь в нечто напоминающее Ленина на броневике. Но вместо пламенной речи его округлившийся рот издал звук, напоминающий сирену скорой помощи:
- Ё-о-о!
Толпа из предбанника вместе с шумом, из которого исчезло слов «декан», в одно мгновение оказалась вокруг Кактуса. Обе машины замерли, прекратив помаргивание, но не зависли. Это была вычислительная солидарность.
- Мой курсач... – чуть не плача произнес Кактус.
Оказалось, что по ошибке он выбросил не ту ленту. Тайно влюбленная в него Светка предложила свои услуги по набивке перфоленты. Остальные тайно влюбленные сочувствовали, но помогать никто не стал. Кактус основательно расстроился, и чтобы хоть как-то разрядиться, прогнал Толика от второй машины и стал отвинчивать ее боковую крышку.
- Профилактика, - обиженно и резко сказал Кактус.
Толик был вынужден сдаться. Лаборант - для него начальник. Однако Федора гроза обошла стороной, и он уставился на печатную машинку в ожидании результатов работы своей программы, но «Наири» не торопилась.
Рядом шуршал Кактус. Минут за пять от бедной жертвы он с компенсационным воодушевлением отвинтил боковую стенку и в открывшемся проеме стали видны сотни транзисторов. Федор повернул голову в сторону произведенного Кактусом разкардажа.
- Может помочь чем? – спросил Федор, стараясь успокоить нервно машущего отверткой Кактуса.
Кактус сидел на корточках и молчал. Он продолжал разрядку напряженности своим способом. Вытащил из корпуса машины пару плат, сплошь усеянных зелеными резисторами величиной с палец и бочонкообразными транзисторами, подергал за какой-то пучок проводов, дунул, плюнул и в очередной раз ткнул в один из многочисленных разъемов своей отверткой. Бедная «Наири» в ответ метнула в него сноп искр и испустила едкий аромат жаренного полиэтилена. Лицо Кактуса обрело цвет растения, в честь которого он был прозван.
Федор решил не подливать масла в огонь и потихоньку направился к выходу. Он прикинул, что через часок Кактус остынет и порозовеет, а машина закончит расчет. Тогда с чистой совестью можно будет вернуться и забрать свою распечатку.
Федор переместился в буфет. Шницели, сосиски, булочки, кофе, бутерброды призывали голодного студента увеличить потенциальную энергию и расстаться со своим рублем. Он поддался и через пятнадцать минут двести пятьдесят шестая часть содержимого прилавка оказалась у него в желудке. От уже не хрустящего рубля осталось сорок три копейки.
Федор посмотрел на свои часы марки «Восток». Они вполне категорично показывали, что прошло два часа. На его лице отпечаталось удивление и он вспомнил, что утром что-то подобное уже было. Тогда исчезло пять минут, сейчас – час и сорок пять. Он вскочил и побежал в вычислительный зал. Бумага в пишущей машинке по-прежнему оставалась чистой. «Что-то не то» - подумал Федор. И в это мгновение застучали литеры по серовато-белому полотну. Федор пригнулся к месту возникновения текста, чтобы лучше рассмотреть результаты своей работы и...Машина замерла и на бумаге проявилась надпись «ошибка системы».
В комнате был полумрак. Ее освещали лишь настольная лампа с темно-зеленым абажуром и экран монитора, который излучал приятный голубоватый свет. Пространство наполнял легкий беспорядок. Только стоявшая на столе статуэтка многорукого Шивы отвлекала взгляд от модернистских обводов компьютера, бесшумно засасывающего воздух в кулер четвертого пентиума. Последний номер газеты «digital times» был нежно придавлен к столу щекой Федора, а его левая рука лежала на клавиатуре, надавив на невообразимое сочетание клавиш. Федор спал.
Экран монитора высвечивал надпись - «ошибка системы».
Рассказ был написан специально для конкурса "digital times".
Этот рассказ можно копировать на другие веб-сайты без моего разрешения при условии размещения в его коде подписи в виде гиперссылки: <a href="http://www.alx.lv/">Александр Щербин</a>.
Ошибка системы
